ква­ли­фи­ци­ро­ван­ная помощь адвоката в Санкт-Петербурге

Ситуация:

Помощь юриста понадобилась женщине, которая обнаружила, что со счёта, куда ей поступают детские пособия, судебные приставы списали всю сумму в счёт долга. Приставы действовали формально – на основании исполнительного листа, но без проверки происхождения средств. В результате семья осталась без денег к существованию.

Решение:

Сначала я помогла клиентке зафиксировать сам факт списания и отсутствие уведомлений. Мы запросили выписки со счёта, где чётко было видно, что деньги поступают исключительно как пособие по уходу за ребёнком. Далее я подготовила подробную жалобу в порядке статьи 441 ГПК РФ с требованием признать действия пристава незаконными и вернуть средства. Параллельно направила обращение в региональное управление ФССП с требованием провести служебную проверку, указав на нарушение статьи 101 Федерального закона «Об исполнительном производстве» – ведь пособия, социальные выплаты и детские средства не подлежат взысканию. Отдельно подала ходатайство о приостановлении исполнительных действий, чтобы новые списания не производились до рассмотрения жалобы.

Результат:

Через три недели суд признал действия пристава незаконными и обязал вернуть все удержанные деньги. Клиентке вернули всю сумму, а также компенсировали банковские комиссии. Это дело показало, насколько важно не бояться бюрократии и отстаивать даже, казалось бы, «небольшие» суммы. За каждым таким рублём стоят реальные семьи, которые теряют поддержку просто из-за чьей-то халатности.

Ситуация:

Эта история началась с того, что клиентка обратилась ко мне после получения встречного иска от бывшего супруга. Он требовал пересмотреть установленный судом размер алиментов, мотивируя тем, что «его финансовое положение ухудшилось». При этом, мужчина работал официально, имел дополнительные доходы по гражданско-правовым договорам, но старательно скрывал их от суда. Более того, в декларации он указал минимальную заработную плату, тогда как семья знала, что он владеет автомобилем бизнес-класса и сдает квартиру в аренду.

Решение:

Мы начали с того, что направили адвокатские запросы по месту работы и в налоговые органы, чтобы подтвердить реальные источники дохода ответчика. Полученные документы показали, что он получал премии и компенсации, не отражённые в справке 2-НДФЛ. Мы собрали сведения о расходах – чеки, договоры купли-продажи, банковские выписки. Эти доказательства позволили продемонстрировать, что снижение дохода носит фиктивный характер. На судебном заседании я ссылалась на статью 83 Семейного кодекса РФ, позволяющую установить алименты в твёрдой денежной сумме при нерегулярном или скрываемом доходе. Дополнительно привела позицию Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.2017 № 56, где указано, что при определении размера алиментов суд обязан учитывать не только документально подтверждённый доход, но и фактический уровень обеспеченности сторон. Мы также предоставили суду документы о расходах матери на ребёнка – оплата кружков, медикаментов, школьного питания – и подтвердили, что эти траты регулярны и необходимы. Я подчеркнула, что установленный ранее размер алиментов покрывает лишь минимальные потребности ребёнка, и его уменьшение приведёт к ухудшению уровня жизни несовершеннолетнего, что противоречит статье 65 СК РФ и принципу приоритета интересов ребёнка.

Результат:

Суд отказал в удовлетворении иска об уменьшении алиментов, оставив в силе ранее установленную сумму. Более того, в мотивировочной части решения указано, что действия ответчика направлены на злоупотребление правом и уклонение от исполнения родительских обязанностей. Моя клиентка смогла сохранить стабильные выплаты, обеспечивающие ребёнку привычный уровень жизни. Подобные дела кажутся бытовыми, но на самом деле требуют точной правовой логики: когда эмоции уходят на второй план, именно закон становится главным инструментом защиты.

Ситуация:

Доверитель заключил договор бытового подряда с частной строительной бригадой на проведение капитального ремонта квартиры. Приёмка прошла формально – подрядчик настоял на подписании акта выполненных работ, обещая устранить «мелкие недочёты позже». Через месяц после завершения ремонта появились трещины на стенах, в ванной проявились следы протечек и т.д. Клиент обратился к подрядчику с требованием устранить недостатки, но получил ответ, что «всё было исправно при сдаче».

Решение:

Мы начали с оформления претензии по правилам статьи 723 Гражданского кодекса РФ, указав на конкретные недостатки и потребовав безвозмездного их устранения в установленный срок. Подрядчик проигнорировал обращение, после чего я рекомендовала доверителю провести независимую строительную экспертизу. Эксперт установил, что выполненные работы не соответствуют требованиям СНиП и ГОСТ, а часть материалов не соответствует указанным в смете. На основании статьи 724 ГК РФ мы потребовали возврата уплаченной суммы и возмещения убытков. В суде ответчик попытался возложить ответственность на клиента, заявив, что тот якобы нарушил условия эксплуатации помещения. Суд принял доказательства и назначил повторную судебную экспертизу, которая полностью подтвердила наличие существенных дефектов.

Результат:

В итоге суд признал требования обоснованными и взыскал с подрядчика в пользу моего доверителя всю сумму, уплаченную по договору, расходы на проведение экспертизы и оплату услуг представителя. Дополнительно суд указал, что действия ответчика нарушили права потребителя, предусмотренные статьёй 4 Закона «О защите прав потребителей». Для моего клиента, пожилого человека, эта история стала не столько материальной компенсацией, сколько восстановлением справедливости. Для меня – очередным напоминанием, что грамотное применение норм гражданского законодательства и правильно собранные доказательства всегда сильнее громких обещаний.

Ситуация:

Одного из моих доверителей суд первой инстанции признал виновным по части 2 статьи 12.8 КоАП РФ – повторное управление автомобилем в состоянии опьянения. Суд назначил штраф 200 000 рублей и постановил конфисковать автомобиль, на котором он двигался в момент задержания. На первый взгляд, дело казалось стандартным, однако в процессе выяснилось, что автомобиль к моменту происшествия уже не принадлежал водителю: за месяц до задержания он был продан по договору купли-продажи другому лицу, но по договорённости стороны не успели переоформить регистрацию в ГИБДД. Покупатель разрешил пользоваться машиной до передачи нового техпаспорта. Несмотря на это, суд посчитал автомобиль «орудием правонарушения» и постановил его конфисковать, указав в решении прежнего владельца как собственника.

Решение:

Изучив материалы дела, я установила, что судом нарушены статьи 26.1 и 26.2 КоАП РФ, так как принадлежность автомобиля не была проверена. В деле отсутствовали доказательства, подтверждающие право собственности именно за моим доверителем. В апелляционной жалобе был приложен договор купли-продажи, расписка о передаче денежных средств, копии переписки между сторонами, а также объяснения нового владельца, подтверждающие, что машина была продана и находилась у водителя временно. Кроме того, мы сослались на статью 3.7 КоАП РФ, согласно которой конфискация может применяться только к имуществу, принадлежащему лицу, привлечённому к ответственности, и использованному им в целях совершения правонарушения. В нашем случае у доверителя не было ни права собственности, ни умысла использовать транспорт как «орудие». Дополнительно я представила судебную практику Верховного Суда РФ (Определение от 20.05.2020 № 18-АД20-25), где указано, что конфискация имущества третьего лица, не участвующего в совершении правонарушения, недопустима. Я также заявила ходатайство о допросе фактического владельца автомобиля, который подтвердил, что в момент правонарушения он не передавал транспорт в управление с целью его использования в противоправных целях.

Результат:

Апелляционная инстанция согласилась с доводами защиты: признала, что суд первой инстанции не проверил принадлежность имущества и тем самым нарушил принцип индивидуализации наказания, закреплённый в статье 4.1 КоАП РФ. Постановление изменено: конфискация автомобиля отменена, наказание ограничено штрафом в размере 30 000 рублей и лишением права управления на минимальный срок. Автомобиль был возвращён законному владельцу. Это дело показало, насколько важно проверять фактические обстоятельства владения имуществом. Нередко суды по инерции считают, что раз водитель за рулём – значит, собственник, но закон требует точности. И именно в этой точности часто скрыта вся суть защиты.

Ситуация:

Один из самых сложных случаев в моей практике касался определения места жительства несовершеннолетнего ребёнка после развода родителей. Женщина обратилась уже на стадии судебного разбирательства – бывший супруг подал иск, требуя определить проживание сына с ним. По его словам, мать якобы «не справляется» с воспитанием. За такой формулировкой скрывалось нежелание мужчины платить алименты и стремление использовать ребёнка как инструмент давления. Когда я ознакомилась с материалами дела, стало ясно, что доказательная база истца строилась на субъективных оценках и эмоциональных обвинениях: жалобы в органы опеки, письма в школу и т.д. При этом у матери не было юридического представителя, и она не знала, как выстроить защиту.

Решение:

Я сразу объяснила клиентке, что в подобных делах главная цель – не победить любой ценой, а доказать суду, что именно у матери созданы лучшие условия для гармоничного развития ребёнка. Мы начали с тщательной подготовки доказательственной базы. Были получены: – характеристика с места работы, где подтвердили стабильный график, отсутствие командировок и положительную репутацию; – справка из детского сада и заключение школьного педагога-психолога, отражающие эмоциональную привязанность ребёнка к матери; – акт обследования жилищных условий, выданный органами опеки, где зафиксировано, что ребёнку выделена отдельная комната, имеется место для отдыха и занятий; – показания соседей, подтвердивших, что мать ведёт спокойный образ жизни, а ребёнок содержится в порядке, посещает кружки и школу. В заседании я ссылалась на статью 65 Семейного кодекса РФ, устанавливающую приоритет интересов ребёнка при разрешении спора между родителями, а также на пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10 от 27.05.1998, согласно которому суд должен учитывать привязанность ребёнка, возраст, личные качества родителей и условия их проживания. Кроме того, я ходатайствовала о проведении психолого-педагогической экспертизы – она должна была определить степень эмоциональной связи ребёнка с каждым из родителей. Эксперты установили, что ребёнок воспринимает мать как основного близкого человека. Особое внимание я уделила тому, чтобы процесс не превратился в «битву родителей». Мы отказались от оскорбительных формулировок и не стали представлять компрометирующие сведения о поведении отца. На заседаниях подчёркивали, что мать не препятствует общению ребёнка с отцом и готова заключить соглашение о порядке встреч.

Результат:

Суд, проанализировав представленные доказательства, определил место жительства ребёнка с матерью. В решении отдельно указано, что именно у неё обеспечены стабильные бытовые, эмоциональные и воспитательные условия. При этом суд утвердил график общения с отцом – два выходных в месяц и часть школьных каникул, что позволило сохранить для ребёнка обе родительские связи.