Адвокат по статье 115 в Санкт-Петербурге

Ситуация:

Эта история началась с того, что клиентка обратилась ко мне после получения встречного иска от бывшего супруга. Он требовал пересмотреть установленный судом размер алиментов, мотивируя тем, что «его финансовое положение ухудшилось». При этом, мужчина работал официально, имел дополнительные доходы по гражданско-правовым договорам, но старательно скрывал их от суда. Более того, в декларации он указал минимальную заработную плату, тогда как семья знала, что он владеет автомобилем бизнес-класса и сдает квартиру в аренду.

Решение:

Мы начали с того, что направили адвокатские запросы по месту работы и в налоговые органы, чтобы подтвердить реальные источники дохода ответчика. Полученные документы показали, что он получал премии и компенсации, не отражённые в справке 2-НДФЛ. Мы собрали сведения о расходах – чеки, договоры купли-продажи, банковские выписки. Эти доказательства позволили продемонстрировать, что снижение дохода носит фиктивный характер. На судебном заседании я ссылалась на статью 83 Семейного кодекса РФ, позволяющую установить алименты в твёрдой денежной сумме при нерегулярном или скрываемом доходе. Дополнительно привела позицию Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.2017 № 56, где указано, что при определении размера алиментов суд обязан учитывать не только документально подтверждённый доход, но и фактический уровень обеспеченности сторон. Мы также предоставили суду документы о расходах матери на ребёнка – оплата кружков, медикаментов, школьного питания – и подтвердили, что эти траты регулярны и необходимы. Я подчеркнула, что установленный ранее размер алиментов покрывает лишь минимальные потребности ребёнка, и его уменьшение приведёт к ухудшению уровня жизни несовершеннолетнего, что противоречит статье 65 СК РФ и принципу приоритета интересов ребёнка.

Результат:

Суд отказал в удовлетворении иска об уменьшении алиментов, оставив в силе ранее установленную сумму. Более того, в мотивировочной части решения указано, что действия ответчика направлены на злоупотребление правом и уклонение от исполнения родительских обязанностей. Моя клиентка смогла сохранить стабильные выплаты, обеспечивающие ребёнку привычный уровень жизни. Подобные дела кажутся бытовыми, но на самом деле требуют точной правовой логики: когда эмоции уходят на второй план, именно закон становится главным инструментом защиты.

Ситуация:

Пассажиры рейса Москва – Санкт-Петербург столкнулись с задержкой более восьми часов. За время ожидания авиакомпания не предоставила питание, гостиницу и достоверную информацию о времени вылета. Представители перевозчика ссылались на «отсутствие мест» и отказались принимать заявления о вынужденном отказе от перевозки. После подачи письменной претензии авиакомпания отказала в возмещении, предложив обращаться к агенту по продаже билетов.

Решение:

Я подготовила досудебную претензию, сославшись на пункты 99-100 Федеральных авиационных правил № 82, статьи 108 и 120 Воздушного кодекса РФ, а также статьи 4, 10, 29 и 32 Закона “О защите прав потребителей”. В обоснование прав пассажиров использовала правовую позицию Верховного Суда РФ от 19.02.2019 № 18-КГ18-240, где указано, что задержка рейса более четырёх часов уже даёт основание для расторжения договора и возврата денег независимо от тарифа.

Результат:

После направления претензии и уведомления о возможном судебном обращении авиакомпания удовлетворила требования в полном объёме – возвращена стоимость билетов и выплачена компенсация за ненадлежащее обслуживание. Данная ситуация свидетельствует, что задержка рейса – не форс-мажор, а нарушение договора перевозки, и пассажир вправе требовать возмещения по закону о защите прав потребителей.

Ситуация:

Однажды ко мне обратилась женщина, которая уже два года пыталась доказать своё право на долю в наследстве после смерти отца. Квартира, принадлежавшая наследодателю, была оформлена на его брата и племянницу, которые утверждали, что она «добровольно отказалась» от наследства. Клиентка рассказывала, что никакого отказа не подписывала и в день смерти отца находилась с ним, ухаживая за ним до последнего. Когда она попыталась вступить в наследство, нотариус сообщил, что отказ уже зарегистрирован и наследственное дело закрыто. Это выглядело неправдоподобно, и был заподозрен подлог документов.

Решение:

Первым делом были запрошены копии нотариального дела, и мы увидели заявление об отказе от наследства с подписью, явно не похожей на подпись доверительницы. Почерковедческая экспертиза подтвердила: подпись выполнена другим лицом. Далее были направлены адвокатские запросы в нотариальную палату, архив БТИ и паспортный стол, чтобы подтвердить, что клиентка проживала вместе с наследодателем, а следовательно, имела право на наследование в первую очередь согласно статье 1142 Гражданского кодекса РФ. Затем я подготовила исковое заявление о признании сделки (отказа от наследства) недействительной на основании статей 166 и 178 ГК РФ – как совершённой под влиянием обмана и без волеизъявления наследницы. В качестве ответчиков указала родственников, оформивших право собственности, и территориальный орган Росреестра. Для подтверждения факта совместного проживания были представлены справки из ЖЭУ, медицинские документы, показания соседей и квитанции об оплате коммунальных услуг, где фигурировало имя доверительницы. Эти доказательства показали, что она не просто жила вместе с отцом, но фактически содержала его и вела общее хозяйство, что усилило позицию о праве на обязательную долю в наследстве (ст. 1149 ГК РФ).

Результат:

Суд признал подпись на отказе поддельной, а сам документ – ничтожным. Решением суда регистрация права собственности за другими наследниками была аннулирована. Клиентке восстановили долю в размере ½ квартиры, внесли изменения в ЕГРН, а действия нотариуса направлены в нотариальную палату для служебной проверки. Эта история длилась почти девять месяцев, и каждый этап требовал настойчивости: запросы, экспертизы, заседания, допросы свидетелей. Когда судья зачитал резолютивную часть решения, доверительница сказала, что впервые за долгое время почувствовала, что правда имеет значение. Для меня такие дела – не просто имущественные. Это про человеческое достоинство и про то, что юридическая точность и холодная логика способны вернуть человеку не только квартиру, но и справедливость.

Ситуация:

Мой доверитель стал жертвой телефонных мошенников. После звонка «из службы безопасности банка» он перевёл крупную сумму на якобы «резервный счёт». Позже выяснилось, что это была мошенническая схема. У клиента имелась действующая программа страхования «защита от несанкционированных операций», однако страховая компания отказала в выплате, сославшись на то, что перевод был совершен «добровольно».

Решение:

Изучив договор и правила страхования, мы выяснили, что в тексте не было исключения случаев, когда клиент действует под воздействием обмана. И затем представив материалы проверки МВД, мы доказали, что операция совершена в результате мошеннических действий третьих лиц. В суде я ссылалась на статьи 929 и 943 ГК РФ, а также статью 9 Закона № 161-ФЗ «О национальной платёжной системе», указывая, что клиент не осознавал характер операции и не мог действовать добровольно. Дополнительно приведена практика Верховного Суда РФ, где признано, что действия под влиянием обмана не исключают страхового случая.

Результат:

Суд признал отказ страховой необоснованным и обязал выплатить страховое возмещение в полном объёме. Этот случай показал, что мошенничество с банковскими переводами может быть признано страховым событием, если доказано, что клиент действовал под обманом, а не по собственной воле.

Ситуация:

Ко мне обратилась собственница квартиры, пострадавшей от затопления. Протечка произошла в соседней квартире из-за разрыва гибкого шланга на кухне. Управляющая компания зафиксировала факт залива актом осмотра, однако сосед отказался возмещать ущерб, заявив, что «вина не доказана» и вода могла поступить «через стояк».

Решение:

В делах о затоплениях ключевым является установление причины протечки и круга лиц, ответственных за конкретный участок системы водоснабжения. Я разъяснила клиентке, что бремя доказывания по ст. 56 ГПК РФ лежит на истце, но при наличии акта управляющей компании и экспертного заключения презумпция вины возлагается на собственника помещения. Мы заказали независимую техническую экспертизу, которая определила место прорыва – гибкий шланг, входящий в состав сантехнического оборудования квартиры ответчика, то есть находящийся в его зоне ответственности. Также были собраны: акт ЖЭУ, фотографии повреждений, квитанции на ремонт и заключение оценщика о размере ущерба. В судебных прениях я ссылалась на ст. 210 и 1064 ГК РФ, а также на п. 10 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 2 (2017), где разъяснено, что владелец жилого помещения несёт ответственность за содержание внутриквартирных инженерных коммуникаций независимо от участия управляющей компании.

Результат:

Суд признал доказанным факт причинения вреда по вине ответчика и взыскал в пользу истицы сумму ущерба, расходы на экспертизу и оплату услуг представителя. В мотивировочной части решения суд отметил, что ответственность за техническое состояние оборудования внутри квартиры несёт её собственник, а доводы о «вине управляющей компании» не подтверждены.